ВОДОЛАЗ
Есть у меня один знакомый, зовут его Костик. Причём Костик – это не имя, а прозвище, производное от фамилии.
Костику слегка за пятьдесят, но выглядит он так, что когда он пришёл в военкомат сниматься с учёта, военком не на шутку напрягся - не вводит ли его в заблуждение этот худосочный, низкорослый, слегка морщинистый юноша, и нет ли здесь какой измены и подделки документов. Особист даже предлагал отпилить Костику ногу, чтобы посчитать годовые кольца на срезе, но всё обошлось.
О таких, как Костик, говорят «шило в жопе», но он предпочитает более интеллигентный термин «авантюрный склад характера». В своё время Костик прошёл «Крым и Рым», а его воспоминаний хватило бы на написание нехилого такого двухтомника (это если без картинок и примечаний).
Документальным подтверждением непоседливого Костикова жития является его трудовая книжка, в которой почти не осталось свободных мест. Просмотр этого аусвайса доставляет много радостных минут, поскольку книжка содержит записи примерно следующего содержания (за точность формулировок не ручаюсь, но близко по сути):
– «Член этнографической экспедиции «Таймыр-79». (Злые Костиковы Друзья после ознакомления с этой пометкой ежегодно на День полярника посылают Костику почётные грамоты за подписью Председателя ассоциации северных народов Оёгира Няръяна Арутюновича, а на 50-летний юбилей торжественно вручили ему медаль «За взятие Таймыра» IV степени»)
– «Консультант-лаборант НИИ №...». (Костик на эту тему говорит неохотно, мол, было время, когда он консультировал учёных, которые реальной жизни не секут. Но Злые Друзья считают, что при проведении секретных работ по созданию генетического оружия мартышки в виварии НИИ наотрез отказались от участия в негуманных экспериментах и объявили голодовку. Научная работа была на грани провала, но тут в поле зрения учёных случайно попался Костик...)
– «Директор передвижного зоопарка». (Злые Друзья утверждают, что после серии ужасных экспериментов (см. выше) Костик рванул в бега из НИИ №..., прихватив в побег своих новых друзей-приматов, а зоопарк был организован им в целях конспирации)
– Неизвестная профессия, название которой в трудовой книжке очень качественно переправлено добрыми Злыми Друзьями на «Ёбарь-колотильщик» (Хотя злые Злые Друзья твердят, что никаких исправлений текста не было, а Костик действительно работал в садо/мазо-салоне по указанной специальности).
Иногда между записями имеются временные лакуны. Костик на эту тему многозначительно отводит глаза и говорит, что ещё не пришло время обо всём рассказать. Злые же Друзья по этому поводу упражняются в остроумии, пытаясь выявить взаимосвязь между неординарными событиями, произошедшими в эти периоды на планете Земля и во Вселенной в целом, и Костиком.
Костик крайне редко, но здорово может порассказать о своей жизни, только его надо как следует растормошить, например, напоить хорошим коньяком.
Правда вливаемый в Костика коньяк нужно строго дозировать, так как бывали случаи, когда перебравший Костик запросто срывался в повествование о том, как он по пьяни уснул, поэтому «Буран» в космос отправили без него в автоматическом режиме. Или про то как он спас Ф. Кастро от очередного покушения, выхватив изо рта кубинского вождя отравленную сигару и за считанные секунды скурив её (Фидель и вся его охрана, типа охренели, пробегавшая мимо собака, добившая по просьбе Костика бычок, умерла в жестоких судорогах, а самого же Костика после этого всего лишь пропоносило три дня без передыху)
Откровенно говоря, рассказам Костика верить нельзя. Есть у него такая порочная черта – если он услышал более-менее занятную историю или, что ещё хуже, увидел фильм, который его затронул – будь готов, что Костик интерпретирует это в своём исполнении.
Так, после просмотра голливудской картины «12 друзей Оушена» Костик изложил сюжет фильма как реальный факт со своим участием. Правда Костик, будучи человеком скромным, в своём повествовании грабил не казино в Лас-Вегасе, а небольшой салон игровых автоматов в Геленджике, и при этом он управился сам, не обращаясь за помощью к дюжине друзей.

***

Как-то раз мы сидели, распивали коньяк и вели непринужденные мужские разговоры на обыденные темы, как то: «Методы лечения триппера так, чтобы жена не узнала»; «Что лучше - «Калина» или «Гольф» 1998 г/в» и «Проблема распределения водных ресурсов в Средней Азии».
Костик тоже вдруг решил вставить в беседу свои семь копеек: «Вот помню работал я как-то в Узбекистане мелиоратором...».
Компания вмиг притихла, понимая, что Костик созрел и уже готов задвинуть свой очередной шедевр, искрящийся всеми гранями фантазии, плагиата и галимого пиздежа.
Сработали мы филигранно: Костиков бокал был моментом наполнен, как бы невзначай пододвинута пачка сигарет, зажигалка и большая чашка свежего крепкого кофе, кто-то с вызовом спросил: «Костик, так ты и в Узбекистане отметился?! Да что ты можешь знать о мелиорации!»
Всё, амба, ловушка захлопнулась. Оставалось только молчать и слушать.

Рассказ Костика

Началось эта история в Крыму, где-то в начале середины конца перестройки. То есть Горбачёв и Союз ещё были, «сухой закон» уже отменили, а капитализм только-только стал проявляться.
Работал я тогда водолазом. Ну не самим водолазом, конечно, поскольку чтобы стать профессиональным водолазом надо закончить специальный водолазный университет. Но был я, так сказать, обслуживающим персоналом.
Нашей основной задачей являлось траление и вообще очистка бухт и фарватеров. Мы поднимали со дна разный хлам: затонувшие галеоны, металлолом, говно и прочие артефакты. Работали мы на небольшом таком боте - это типа катера, как в фильме «Берегите женщин», где Антонов песни поёт, а рот за него открывает Коля Тараскин из «Место встречи изменить нельзя».
Хотя я был начинающий моряк, но выгоду от нашей работы я смекнул сразу.
Короче, когда извлекаешь трал, то на подводном мусоре имеется до ёбаной страсти разнообразных ракушек, крабов и прочей морской зоологии. Нам эти беспозвоночные ни к чему, но зато местные бабки были готовы скупать подводную живность оптом и за реальные деньги. Они этих зверушек потом вываривали, окунали в формалин, чтобы обмазать лаком, написать на них «Привет из Крыма» и втюхнуть отдыхающим.
Вот как-то раз достали мы со дна морского какую-то очень уж внушительную железяку, всю утыканную рапанами, да такими прям элитными, что того и гляди – руку откусят. Это я ещё не беру во внимание крабов и прочих моллюсков. Бабки на берегу чуть было не попередрались за право участия в торгах, орали как те дилеры на Нью-Йоркской фондовой бирже, чайки аж присели на волны и смолкли от зависти.
Вообщем срубили мы деньжат по лёгкому, вышло рублей по сто на рыло. А 50 рублей в те времена, ребзя, была сумма такая, что в кабаке посидеть можно было очень душевно, даже с элементами куража.
Дело было в пятницу, мы были молодыми, а на суше – начало июля. Решили мы гульнуть и качественно пропить часть нашего неожиданного капитала.
Засели мы в шалмане на набережной и принялись кутить. Шашлыки, коньяки армянские и вина марочные массандровские, апельсины марокканские, пепси-кола сочинская, ВИА по нашим заказам песни лабают без остановки.
Все девки, женщины и бабы только на нас и смотрят. А оно и было на что посмотреть – лично я весь в фирмовой джинсе, белые носки с крокодильчиками, кроссовки «Адидас», да не нынешнее дерьмо китайское, а настоящие «Адидасы» - польские.
Видим – за одним столиком девчата молодые отдыхают, в количестве как раз ровно по числу нашего коллектива. Сидят, рислингом кислым давятся и на нас зыркают.
Дело молодое – приманили мы девок к себе, дали команду халдеям столики сдвинуть. Такая от нас харизма пёрла, что отказать нам было попросту невозможно.

... Вообщем, подсадили девок к себе, познакомились. Оказались они студентками то ли педа, то ли кулька, короче, гуманитарии с упором на литературу. И понеслось общение: то-сё, анекдоты-разговоры. Девчата по-первОй для виду поартачились, типа пить крепкие напитки им моральный кодекс строителя коммунизма не позволяет. Заказали мы для начала шампанского, они выпили и вроде как расслабились. А потом покатило – бастардо, херес, ну а дальше – коньяк. Ничего так, повеселели наши дамы, настроились на нужную волну.
Девицы спрашивают: «Откуда Вы такие взялись?»
Не теряясь, отвечаем, что мы, мол, просоленные морские волки, только сегодня с грузом оливкового масла пришли из Пирея на нашем супер-лайнере.
Девки: «Ах-ах! Так Вы по загранкам бываете?! Как интересно! Срочно расскажите!».
Ну мы, естественно, рассказали: и про то, как ходили в Нигерию за чёрным деревом; и как в Боливийском порту Ла-Пас тайно сгружали оружие и сгущенку для тамошних повстанцев; и как участвовали в экспедиции по спасению детёнышей бегемотов от эпидемии дизентерии в устье реки Лимпопо, и много ещё чего познавательного. Девки были просто очарованы.
Мне одна понравилась - Света. Есть у меня такой бзик – люблю хрупких небольшого роста девушек в очках, видимо со школы комплекс остался.
Барагозили мы до тех пор, пока кабак окончательно не закрылся. Потом повели девчат к себе. Приходим к пирсу, где на волнах качает наш могучий ботик.
Девки смеются: «Ха-ха-ха, и это Ваш лайнер, который в три дня пересёк Атлантику?».
Мы говорим: «Наш корабль сейчас лежит в дрейфе там, за горизонтом, а в маленькие порты, такие как этот, мы заходим на персональном катере, и шутки тут неуместны». Но девки оказались контактными и поднялись на борт без всяких понтюков.
Гужбанили мы уже на нашем боте часов до двух ночи, а потом стали распределяться по каютам. Одна только моя Светочка говорит, мол, давайте, Костик, останемся на палубе, а то очень уж душно и спать не хочется. Ладно, думаю, только где бы найти место поудобней.
Светочка мне говорит: «Ах, Костик, как чудесна Крымская ночь. Вы только посмотрите, какие звезды! Ведь Вы их все, наверняка, знаете. Вы же сами рассказывали, что когда Вы с Туром Хейердалом пересекали Тихий океан и он уронил за борт компас и астролябию, именно Вы смогли проложить нужный курс по небесным светилам»
Я говорю: «Во-первых не кОмпас, а компАс! А во-вторых, конечно же я знаю все звёзды наперечёт, но, Светочка, не о звёздах сейчас речь...» и пытаюсь её ухватить за округлость попы.
Она мне (уворачиваясь): «Ах, Костик, не рушьте нежные звуки небесной гармонии грубой похотью, расскажите мне лучше о звёздах, а там посмотрим».
«Извольте» - говорю, тычу наугад пальцем в небо и мелю, что в голову взбредёт: «вот - Альдебаран, вот - Эпсилон Тукана, это Альфа, а это - Центавра».
Она: «А вот эта вот одинокая, бледненькая, грустно так мерцающая?»
Я: «Это – Трепонема, звезда боли, страданий и любовных разочарований».
Она: «Бог ты мой! Никогда бы не подумала! Не кажется ли Вам, Костик, что это очень символично – посреди такого буйства радости и беспечности тоже есть своя юдоль скорби. Помните, как там было у Мандельштама?..»
Я говорю, мол, ещё чего не хватало, не был я ни у какого Мандельштама, и вообще из всяких таких я знаю только Севу Фридмана, завсклада из Елабуги, да и у того мама - татарка.
А Света мне, типа, нет, я Вам о поэзии говорю, вот послушайте... И понеслось.
Она, верите, весь Серебрянный век поштучно, по номерам и по комплекции выложила. Я-то всегда думал, что Цветаева и Ахматова – это псевдонимы одного и тот же человека по фамилии Пастернак, однако оказалось что это совершенно разные люди. И эта компания в куче с Ахмадулиной насочиняло прорву всякой лирики, напрочь засирающей неокрепшие мозги очкастых студенток.
Я уж и так и сяк, но Светочка – как кремень: «Не будем уподобляться животным» и раз – от меня в сторону. Хрен мой бедный кипел и плевался паром, как чайник, но я ничего не мог сделать. Задолбался я мучаться, говорю: «Света, я спать пошёл, сегодняшний переход из Пирея с заходом в Канберру был очень сложным...».
Она: «Нет-нет, Костик, останьтесь, я чувствую в Вас мужскую силу, которая мне сейчас так необходима! И если звёзды прошепчут мне, я может быть Вам и отдамся, но пока они молчат и только намекают мне о творчестве Блока».
Вот же ж, особь женского пола, звёзды ей шепчут!
Долбала она меня поэзией пока светать не начало. Но тут, наконец, Света сама подустала от стихов и говорит: «Проведите меня, Костик, по Вашему судну и сделайте мне типа экскурсии».
Я, уже особо ни на что особо не рассчитывая, повел её показывать наш бот. Вот, говорю, смотрите - это фок-мачта, это – брамселя, это – кливер, это – абордажные крючья, а это – не просто пустые водочные бутылки, как Вы могли бы подумать, а склянки, которые по старой доброй флотской традиции положено бить.
Она: «Ах, как всё это интересно! Как романтично! Прям как у Сабатини!»
Ну, думаю, Неожиданный, но верный исход, сейчас она мне ещё стихи этого самого Сабатиньева двигать начнёт.
Тут она подходит к ящику, на котором лежало наше водолазное снаряжение. «Ах, а это что такое?!»
Я говорю: «А это мы в Индийском океане на траверзе острова Реюньон прямо на ходу были вынуждены погружать водолаза, чтобы он заделал пробоину от айсберга»
Она: «Ах- ах, чудо-чудо! Как романтично! А можно мне это примерить?!»
«Да нет вопросов» - говорю я. Поместил её в боты, нацепил нагрудник, на башку – шлем-трёхболтовку. А весит всё это хозяйство будь-будь. Света говорит, что, мол, тяжело, но через шлем оно и не слышно нихера.
И тут что-то меня дернуло, да и с либидой я уже был не в силах совладать. Толкнул я её в спину – она в ящик грудью и шлемом упёрлась, а подняться не позволяет тяжесть надетой амуниции и общая хилось организма, и стоит так в виде буквы «Г».
Тут уж я не удержался, стянул с неё джинсы вместе с трусами и давай Свету драть: и за Мандельштама, и за поэзию ХIХ-ХХ века в целом, и за все звёзды с романтикой. Она кричала, конечно, но звукоизоляция у шлема серьёзная.
В конечном счёте всё закончилось мирно, Света мне даже свой адрес и номер домашнего телефона в Саратове оставила, и попросила о встрече в более спокойной обстановке. При этом она сказала, что эта ночь запомнится ею на всю жизнь.
Ребятам об этом я ничего не рассказал.

В тот же день после обеда весь наш экипаж вызывают к коменданту порта. Мы в недоумении - с чего бы это?!
Заходим. Комендант как нас увидел – стал не то, что красный – буряковый.
Комендант орёт: «Вашу ж мать!!! Что это такое?! Чего Вам не хватает?! Блядей Вам не хватает?! Идёт утренняя смена на работу и видит - товарищ Костик ебёт с диким усердием водолаза во всей экипировке! Как это понимать?!!! Ладно Костика опознали, но лично я, и вся советская общественность, желаем знать кто?! Кто был партнёром Костика?!!!»
Ребята, естественно, в непонятках. Смотрят на меня, а я и не знаю что сказать.
Короче, пришлось мне экстренно уволиться, поскольку в экипаже со мной сложилась «психологическая несовместимость».
Очень-очень скоро поезд уносил меня в сторону Средней Азии, подальше от моря.
В Хиве я устроился в мелиоративную бригаду, и почти год прокладывал каналы в пустыне. Потом со скуки я организовал вараньи бои с тотализатором, за что опять был уволен, и уехал в Караганду добывать уголь. Так что Среднюю Азию и Казахстан я знаю очень хорошо, и если какие вопросы возникают по этим регионам – обращайтесь…

***

Естественно, вскоре после этого рассказа Злые Друзья организовали Костику письмо от его сына, который с детства хотел стать моряком, и вот его мечта сбылась - он служит на АПЛ «Биробиджан» и через передачу «Найди меня» разыскивает своего непутёвого отца – водолаза.
На днях у Костика День рождения и Злые Друзья мечутся по городу, чтобы найти настоящий водолазный шлем ему в подарок.
Пацаны, ну где можно купить шлем-трёхболтовку?

© Визирь Бухара Эмирского